1985 год. Самый сложный и напряжённый год афганской войны.

1985 год не зря называют самым сложным и напряжённым годом Афганской войны. Именно в этом году пограничные войска понесли самые большие боевые потери. В первую очередь это было связано с нескончаемыми, в течение всего периода, боевыми действиями в северных провинциях Афганистана на всём протяжении советско-афганской государственной границы. РММГ-2 принимала участие в войсковых операциях первой половины года, постоянно выделяя нештатную десантно-штурмовую пограничную заставу (НДШЗ) в количестве 50 человек. Только за апрель - май нештатные заставы участвовали в 3 крупных операциях. Далее РММГ-2 была задействована в местных локальных операциях на Тахта-Базарском направлении. Не стоит забывать и о том, что из места дислокации мангруппы почти ежедневно выходили боевые группы в ночные засады, которые прерывались только во время отсутствия части личного состава в НДШЗ или на выезде в составе боевых групп. А ещё проводки транспортных колонн, обстрелы гарнизона мангруппы. Скучать никому не приходилось.

1985 год, как впрочем и часть следующего 1986, вошли в историю РММГ, как год боевых действий на "гробах", да простят меня предыдущие поколения кайсарцев. Именно так называли солдаты, сержанты, офицеры устаревшие, как морально, так и физически БТР-60пб. Эта техника однозначно была не для афганских условий. Водители мучились с ней постоянно. Достаточно сказать то, что ни 2, ни 3 заставы не могли выставить для боевых действий более 2 БТР из имеющихся 4-х на каждой. Остальные ремонтировались, выходили из Кайсара и тут же снова ломались. Не было ни одного выезда, чтобы колонна не застревала из-за поломок БТР. Спасали только 2 БТР-70 и БМП-1 1-й заставы. Из 2-х специальных БТР-ов связистов один всегда стоял на приколе. Мангруппа с надеждой ожидала новую технику.

К лету 1985 года неплохо сложились взаимоотношения с местным населением. Нельзя сказать, что вокруг нас были друзья, но врагов точно поубавилось. Власти Кайсара, царандой, хад, сарбозы были частыми ходоками в мангруппу. Нередко и наши отцы-командиры выходили в Кайсар по делам и просто в гости по приглашениям местных руководителей Кайсарского улусвольства. Одним из доказательств изменившегося отношения кайсарцев к советскому пограничному гарнизону является то, что местная "босмота" фактически перестала обстреливать мотоманевренную группу в дневное время. В летнее время в лагере всегда с утра был свежий виноград. А прибывающие в Кайсар в командировку офицеры с пограничного отряда или из округа называли нашу РММГ-2 - раем. Зелень, вода, баня, бассейн, отсутствие комаров и мух, дневная температура не выше +35°, чистые туалеты, просторная офицерская столовая, капитальные помещения бывшей больницы - всё это не было похоже на землянки, где жили большинство гарнизонов пограничных войск в северных провинциях Афганистана.

В середине апреля проводилась очередная крупная операция по сопровождению большой афганской транспортной колонны, следовавшей из Мазари-Шарифа через Шиберган, Андхой в Меймене с освобождением от бандитов зелёной зоны в районах Андхоя, Меймене, Альмара. Участвовали подразделения Керкинского, Тахта-Базарского, Термезского погранотрядов, 18-й пехотной дивизии ДРА, артдивизион 201-й мотострелковой дивизии 40-й армии.

Для участия в этой операции РММГ-2 выделяет нештатную ДШЗ. Командует заставой капитан Трунилин В.Н. (подробностей операции нет).

В конце апреля округ планирует большую пограничную операцию в районе Альмара напротив стыка 47 Керкинского и 68 Тахта-Базарского пограничных отрядов. Перед операцией нештатную заставу от РММГ-2 "Кайсар" перебрасывают на базу подскока 3 ПОГК "Хумлы" 68 ПОГО. Заставой командует старший лейтенант Березин А.В., доктор - Кирияк Ю.Ф.

История умалчивает, но по всему видно, что замполита нештатной ДШЗ не было. Связано это скорее всего с тем, что планировалось участие в операции под Альмаром и боевой группы от Кайсара. Если не сразу, то на втором этапе после выброски десанта и блокирования района. Целью такого тактического хода была скрытность подготовки операции. На эти же мысли наталкивает и расстояние от Кайсара до Альмара: марш можно было совершить со всеми предосторожностями в течение 3 - 5 часов.

Операция началась 25 апреля неудачно. Наземные силы 1 ММГ "Меймене" Керкинского ПОГО совместно с афганскими подразделениями подошли к крепости Альмар, где была расположена база духов. Возле первых дувалов афганцы залегли и не поднимались под плотным огнём душманов с оборудованных точек на высотах. Для блокирования путей отхода бандгрупп по ущелью перед началом непосредственных боевых действий вертолётами началась переброска Керкинской ДШМГ под Альмар. Но из-за огня душманов (около 12 ДШК в районе ущелья) высадить десант не удалось, и минут через 40 с момента начала операции борты с ДШМГ вернулись. Пролетели через Хумлы и далее на базу в аэропорт Керков. После двухчасового ожидания внезапно кайсарскую ДШЗ перебрасывают на участок 15 пограничной заставы Серахского пограничного отряда для участия в проведении пограничного поиска. Альмарская операция была перенесена на другое время.

На 15 заставу ДШЗ с Хумлов переправили примерно во второй половине дня. Вещмешки сложили у вертолётки. С собой брали только автоматы, фляги с водой и бушлаты. Из отделения 1 заставы отобрали кажется 4 - х бойцов. Это были расчёт АГС - Голиков Алексей и Кустов Саша, Грек Слава с ПК, четвёртого не помню. Были и другие бойцы ДШЗ. Их возглавил Кирияк и эту группу бортом отправили на стык левого фланга 15 заставы с 1-й заставой Тахта-Базарского ПОГО. Это была единственная группа, которая была использована как заслон.

Вполне возможно, что доктор Кирияк был в другой, третьей группе, т.е. не с Березиным, что однозначно, и не со сверхсрочником с 15 заставы, где были Фролов, Скаченко, Филиппченков и Сумароков. Объясняется это тем, что заслон не может быть более 10 человек всех вместе взятых. И не может быть менее 5 человек. Такой расчёт, как раз, подходит для условий 15 пограничной заставы Серахского пограничного отряда.

Весь остальной личный состав ДШЗ отправили на прочёску в роли поисковых групп. Для информации нам рассказали, что "молодой", кажется фамилия Грач, из Кривого Рога, расстрелял на вышке наряд и предположительно собрался рвануть в Иран с секретными документами.

Я уже не помню, как мы добрались до системы. Мне кажется, что от заставы до линейки было довольно большое расстояние. (мне до этого приходилось бывать на 15 и 7 Керкинских линейных заставах, так там "электросигнализационная система" была практически у застав).

Но, ближе к делу. Перейдя КСП, наши бойцы выдвинулись по центру.

В начале была довольно ровная местность, а дальше правый и левые фланги по всей линии резко переходили в скалу, вернее не скалу, а как бы обрывистую гору, от подножья которой в сторону границы простиралась равнина. Равнина примерно километров 10 - 15 (расстояние привожу визуально, как видел) изрезанная оврагами и ложбинами. По более менее пологому спуску мы спустились к подножью на равнину и начали растягиваться в линию.

К нашей ДШЗ был приставлен лейтенант: замполит 15 Серахской пограничной заставы. Он шёл вместе с Березиным. Так растянувшись в линейку, в пределах видимости друг друга мы и шли в сторону границы. Протопали километров 10 - 15. Почти вышли, можно сказать, к границе. Но тут равнина резко вниз переходила в обрывистую гору и дальше должна была протекать река, по которой и проходила линия границы. Но к краю обрыва наше ДШ не подходило. Оставалось приблизительно несколько десятков метров.

Наступила ночь. Начали сбиваться в небольшие группы по 3 - 5 человек, на ночлег. Но какой там сон. Сидели и лежали на голой земле. Хорошо, что с собой взяли бушлаты. Но всё равно зубы стучали от холода. Когда шли, солнце было. Взмокли от пота. А как солнце село, так и холод начал продирать до костей. Помню недалеко от меня был Березин с заставским лейтенантом. Они всю ночь болтали между собой. Несколько раз кто-то из бойцов стрелял из . СПШ

Утром с восходом солнца мы всей ДШЗ начали выдвигаться по какой то тропинке или грунтовой дороге ближе к правому флангу. По пути остановились, так как нам подвезли еду. На завтрак или обед была пшённая каша, чай, и ещё плавленый сыр в круглых плоских жестяных банках. После приёма "хавчика" двинулись к точке на правом фланге, откуда мы должны были начать поиск, но только уже вдоль границы с правого на левый фланг.

По словам лейтенанта с заставы на равнине, где мы находились на правом фланге, ближе к его стыку с 14 пограничной заставой, был колодец с водой. Старый, но действующий. И по его словам это был единственный источник воды, находящийся в зоне погранполосы, где мы проводили поиск. Но к колодцу мы не подходили. По словам лейтенанта у колодца был выставлена засада из местных пограничников.

В общем, когда Березин с лейтенантом определились: откуда и куда мы должны двигаться в сторону левого фланга, ДШЗ вновь растянулось в линейку. И всё также в пределах видимости друг от друга застава побрела по маршруту.

Поднималось солнце. Началась жара. Продвижение по ложбинам и оврагам и их прочёска вымотали нас. Когда переместились на левый фланг, линия заставы расползлась: кто-то ушёл вперёд, кто-то отстал. Километров 15 мы снова "отпахали".

Примерно во второй половине дня, приблизительно к 14-му или 15-му часу, пройдя большую часть левого фланга, застава фактически прекратила поиск. Бойцы стали подтягиваться к Березину. Он вместе с лейтенантом принял решение выводить ДШЗ к месту дислокации 15 заставы.

Возвращаться к тому месту, где мы спускались на равнину не стали и начали подъём на гору там же, где закончили прочёску, у края левого фланга. Вот подъём на гору всех действительно вымотал до предела. Наклон горы был градусов 60. Местами вообще были отвесные скалы, которые приходилось обходить. Да и вода во фляжках закончилась. Тяжко было.

Ближе к вершине, на одном из уступов по пути нашего движения набрели на засаду из трёх местных погранцов. Лейтенант с Березиным с ними переговорили, и мы двинулись дальше. Короче говоря, когда мы поднялись на эту гору, то попадали, не чувствуя ног. Сколько мы там провалялись не помню, и не могу сказать все ли бойцы поднялись с равнины.

В этот же день, ближе к вечеру ДШЗ сняли с границы. Добрались до заставы. Через какое-то время прошёл слух, что беглеца задержали. Это был уже вечер, солнце зашло.

Неожиданно на заставе сел вертолёт, из которого вытолкали беглеца. Его пинали по пути на заставу, сорвали погоны. На этом всё и закончилось.

Ночь ДШЗ провела рядом с заставой, а утром нас бортами переправили в район Кушки в Моргуновку. Там нас уже дожидалась вторая группа Голиков, Кустов, Грек и врач Кирияк. А далее бортами в Кайсар. Так закончилась, не начавшись Альмарская операция.

Участие ДШЗ ММГ "Кайсар" в войсковой операции на стыке 3-х границ,
разгром опорных баз на горах Дашак, Чашмайи-Инджир

В районе стыка границ трёх государств (СССР, Афганистан, Иран) в апреле 1985 г. четыре мотоманевренные группы пограничных войск совместно с афганским батальоном рейдовыми действиями пытались ликвидировать вновь просочившиеся в этот район группы мятежников. Бандиты уклонялись от прямых боевых столкновений, укрывались на иранской стороне, а затем появлялись снова. Ещё в марте 1985 г. командование КСАПО приняло решение о выставлении на пути движения караванов в районах колодца Чахи-Гальгаль, г. Карези-Ильяс, г. Дашак, перевала Нехальшани пограничных гарнизонов. В это время на шестимесячную боевую стажировку в округ прикомандировали очередные мотоманевренные группы из Забайкальского, Тихоокеанского, Дальневосточного округов, которые и пытались выполнить данную задачу.

В мае-июне 1985 г. на стыке трёх границ КСАПО была спланирована и проведена крупная войсковая операция с участием подразделений 40-й армии. Операция проводилась в несколько этапов. На каждом этапе привлекались разные силы и средства. В результате была разгромлена база мятежников на горе Чашмайи-Инджир, Дашак. Для закрепления результатов операции и перекрытия ирано-афганской границы выставлены усиленные заставы на колодце Чахи-Гальгаль, горе Дашак, перевале Нехальшани, горе Чашмайи-Инджир.

Операция проходила очень тяжело, в сложнейших климатических условиях: недостаток пресной воды, длинный солнечный день, высокие дневные и низкие ночные температуры, разбросанность десантных подразделений в горах, сложность обеспечения с воздуха вертолётами из-за отсутствия посадочных площадок и др. горные неприятности. На это накладывались активные действия бандформирований, стремившихся не допустить закрепления пограничников на ключевых точках, перевалах, путях следования караванов из Ирана, поддерживающих действия моджахедов в Афганистане.

Пограничные гарнизоны на стыке 3-х границ
и афгано-иранской границе по итогам
майско-июньской операции 1985 г.

Чашмайи-Инджир, Чакав, Дашак, Шаршари - тогда во время операции этих названий никто из Кайсара раньше не слышал. Из мангруппы кайсарскую НДШЗ бортами бросили в РММГ "Чакав", т.е. с левого фланга участка Тахта-Базарского ПОГО на правый. Перед выброской на точку, определённую планом операции, ДШЗ некоторое время находилась в Чакаве в резерве. В один из дней вынужденного безделья и ожидания замполит заставы Ю. Сайсанов встретил Боцмана А. (однокашника), который в составе группы сопровождения выезжал из мангруппы за водой и подорвался на БТР. Получил травму и контузию, сильно ударившись головой о люк. Саша Боцман был эвакуирован в Союз.

18 мая на подъезде к Чакаву подорвалась водовозка ГАЗ-66, доставлявшая воду к позициям десантных застав под горой Чешмайи-Инджир. Кабину у неё практически снесло полностью. Получил травмы несовместимые с жизнью водитель Клюса В.Н. ММГ "Калайи-Нау". Несколько бойцов от ДШЗ "Кайсар" участвовали в тот день в сопровождении. Повар нашей заставы после подрыва вводил водителю обезболевающее из индивидуальной аптечки, которая на операциях всегда была у каждого бойца с собой.

Накануне выброски на высоту с отм. 911 ночью с г. Чешмайи-Инджир были подвергнуты сильному миномётному и ружейно-пулемётному обстрелу позиции десантной заставы от 2 ММГ "Шиберган" 47 Керкинского ПОГО . Обошлось, слава богу, без потерь. Командование полевой оперативной группы принимает решение о срочном усилении шиберганской ДШЗ дополнительными силами и средствами.

Утром начальник нештатной десантной заставы от РММГ-2 "Кайсар" майор Зуев В.М. (солдаты называли его уважительно "Зуич") ушёл в оперативную группу, которой командовал майор Дуванов, для получения боевой задачи. По его возвращению застава быстро собрала нехитрые пожитки, построилась, Зуев В.М. поставил боевой приказ, загрузились в подсевшие борты и вылетели к месту блокирования душманов.

Десантировались рядом с позициями мангрупповской нештатной ДШЗ от 2-й ММГ «Шиберган». Свои позиции застава расположила рядом, метрах в двухстах. Шиберганцы предупредили, чтобы ночью бойцы не обстреливали местность вокруг позиций, как это было принято на операциях, объяснив, что «босота», т. е. «духи» (в Кайсаре их всегда называли «басмачами») по трассерам вычисляют позиции, а потом днём накрывают их минами. Грунт был скальный, выкопать что-либо было практически невозможно, поэтому при обустройстве опорных точек линии обороны заставы ограничились обкладыванием каждой из позиций ящиками из-под 120-мм мин, заполненными мелким камнем и дополнительно большими камнями, в избытке находившимися вокруг. Четыре позиции: две от 1–ой заставы (на одной из них поставили АГС-17), одна от 2-ой заставы и одна от 3-ей были расположены вдоль скального гребня, фронтом на площадку, на которой садились «борты». Позади этих позиций была небольшая ложбина. По ширине метров 15 – 20 и метров 20 в длину, параллельно позициям. Левая сторона ложбины снова переходила в невысокий скальный гребень шириной 5 - 6 метров и сразу за ним была еще одна позиция от 2-ой заставы, на которой был Швецов В.П. и трое наших сослуживцев, в т.ч. сержант Сафонов С. со второй заставы. Зуев и Сайсанов, сразу же после выброски закрепились в центре возле позиции 2–ой заставы у вертолётной площадки.

В таком порядке застава просидела около 3 - 4 дней. Обстрелы наших позиций со стороны душманов были сильными, когда приходили «борты» с водой, а в промежутках, так по мелочам, из стрелкового оружия, внезапно начинались, внезапно заканчивались. Словно духи лишний раз напоминали о себе: "Мы тут, не забывайте, будьте бдительны, шурави!"

В тот день (22.05.85 г.) с утра, вообще, тишина была. Ни одного выстрела. Солнце близилось к зениту. Воздух дрожал от зноя. Офицеры, спрятавшись от солнца сидели на КП под скалой и играли в "кинга". Бойцы заныкались под скальные козырьки. Боевые действия не велись. Это было вызвано тем, что в них не было смысла - достать до душманов из стрелкового оружия было нельзя, а другого оружия у заставы не было. Духи днём на дальность выстрела тоже не подходили. Перемещения по позициям сами собой сократились до минимума из-за жары.

Нештатная десантно-штурмовая застава довольно специфическое подразделение ПВ, создающееся временно из личного состава штатных ММГ на период проведения операций. Руководство такими операциями осуществляла оперативная группа КСАПО, т.к. необходимо было задействовать силы и средства подконтрольные только округу. Личный состав НДШЗ был сборный, т.е. со всей мангруппы, от которой она и выделялась. Само собою разумееется, что в ДШЗ никогда не попадали водители, наводчики БТР и БМП, СПС-ники и другие специалисты ММГ нужные в боевых группах или в постоянном лагере. Особенностью боевых действий являлось то, что ДШЗ выбрасывали бортами на определённую планом операции позицию, личный состав оборудовал окопы и удерживал линию обороны с целью не дать блокированным со всех сторон бандформированиям вырваться из окружения до их полного разгрома БГ других ММГ (на технике), СА, афганских вооружённых сил. Такие заставы выбрасывались, как правило, в пустынных местах, на расстояниях достаточных для обеспечения безопасности от воздействия стрелкового оружия душманов. После оборудования позиций ДШЗ днём выставляли наблюдателей, ночью назначались дежурные огневые средства. Так как заняться на блоке было нечем, то солдаты и сержанты в основном отсыпались, по очереди меняя наблюдателя; офицеры играли в карты, изредка проверяя личный состав. Стандартной игрой был "кинг". В КСАПО считалось, что, если офицер не умеет играть в "кинга", то это не ксаповец и не офицер.
Оживляло всё это долгое сидение прибытие бортов с водой, пайком, почтой, особенно письмами и новостями о ходе и итогах операции. Других развлечений не было. Политзанятия, боевая подготовка и вся остальная каждодневная работа не проводилась. Да они и не были нужны. Кроме того, сосредоточение всей заставы в одном каком-то месте было даже опасно. Душманов никто не отменял, а воевать они тоже умели.Всё это заменялось простым общением офицеров заставы с бойцами путём обхода огневых точек, расположенными вдоль оборонительной линии.

Метрах в 70-ти от КП была расположена позиция 2-й заставы, где находились сержант Сафонов С., Швецов В., Сумароков Н. Оттуда время от времени доносилась стрельба одиночными выстрелами. Сайсанов Ю. решил сходить и проверить бойцов, выяснить причины стрельбы. После возвращения, объяснил начальнику заставы, что бойцы маются от безделья и стреляли по банкам, проверяя пристрелку оружия. Передал им, чтобы прекратили заниматься ерундой и занялись наблюдением.

Через некоторое время со стороны позиции вновь послышалась стрельба. В этот раз к бойцам собрался начальник заставы Зуев В.М. Сайсанов с доктором попытались его остановить, но "Михалыч" был непреклонен: "Бойцы мои - пойду и сам их вразумлю".

Позиции НДШЗ "Кайсар" и НДШЗ "Шиберган"

Прошло минут 10 с момента, как Зуев ушёл на позицию 2-й заставы. Неожиданно в раскалённом воздухе послышался "шелест" ("шуршание") падающей мины. Кто его когда-либо слышал, тот вряд ли спутает с другим звуком. Где упадёт? Здесь? Ближе? Дальше? Падать на землю или не надо? Через доли секунды одна мина грохнулась за позициями наших постов, а вторая за скальным гребнем, там, куда и ушёл Зуев. Наступила зловещая, звенящая тишина. Первые несколько секунд никто ничего не понял. Прояснил всё чей-то крик: "Врача!".

Доктор вместе с Сайсановым сразу же рванули к месту происшествия. Туда же помчалась часть личного состава заставы. Другая половина осталась на позициях на случай, если духи вдруг начнут открытую атаку. Подобраться незаметно на расстояние 70 - 100 метров к заставе было раз плюнуть. Складки местности и большие разбросанные повсюду камни это позволяли.

Прибыв к месту и бегло бросив взгляд на Володю Швецова Кирияк жестом показал, что ему уже не помочь (крупный осколок попал в височную часть головы) и переключился на Зуева В.М. У Михалыча было ранение в голову и посечена осколками область живота. Его тут же перенесли под уступ скалы. Доктор сразу поставил раненому поддерживающую организм капельницу с необходимыми лекарствами, вколол обезболевающее. В это время со стороны Чешмайи-Инджира прилетела третья мина. Но она упала далеко за позициями. Следом послышался выстрел из безоткатного орудия. Вреда он также не причинил. Но, услышав его, раненый попытался инстинктивно отползти в сторону под укрытие скалы.

Зуев был в сознании, обратившись к Юре, сказал: "Вытаскивай, док, меня, жить хочется!" Кирияк, молодец, постоянно с ним разговаривал, ободрял, что всё будет нормально. Параллельно док оказал помощь ещё двум легко раненым от осколков (один в спину, другой в голову и руку). Обошлось перевязкой. Несколько бойцов быстро соорудили из подручного материала носилки, куда переложили Зуева. На позиции были ещё бойцы, но они находились несколько впереди и ниже, осколки их не задели.

22 мая 1985 г. в результате разрыва душманской мины на позиции нештатной десантно-штурмовой заставы РММГ-2 (высота с отм. 911) погиб:

•  старший стрелок 2 ПОГЗ рядовой Швецов Владимир Павлович, награждён медалью "За отличие в охране государственной границы", орденом Красной Звезды - посмертно.

Карта Генштаба I-41-VIII, ПИШБАТ М=1:200000, изд. 1985 г., географ. координаты 35°14'50'' с.ш.; 61°10'25'' в.д. (прямоугольные координаты 32003).

Сайсанов Ю.А., приняв командование на себя, быстро сориентировался в обстановке, срочно связался с начальником оперативной группы Дувановым, доложил о произошедшем и попросил борты для эвакуации раненых. В это же время, вдобавок к безоткатному орудию, начался обстрел позиций из стрелкового оружия. Застава повела ответный огонь. Это продолжалось минут 5. Больше потерь с нашей стороны не было. Обстрел закончился так же внезапно, как и начался.

Борты пришли очень быстро. Как потом выяснилось, они шли на другую точку и их по пути перенаправили на площадку к кайсарцам. Когда сел борт, Зуева вместе с капельницей, которую Кирияк держал в руках, так и загрузили в салон. Борт быстро взлетел и взял курс на Кушку. Кроме доктора с Зуевым в Кушку убыли и раненые Сумароков Н. другой боец, отправили и погибшего Швецова В.П.

После этого трагического случая застава ещё целый месяц сидела на высоте с отм. 911. В хорошую погоду в бинокль был виден иранский пограничный пост. В один из дней в поле зрения заставы попал караван, состоящий из верблюдов, который расстреляли имеющимся на заставе вооружением. При проверке ни погонщиков, ни оружия не нашли.

В ночное время застава на позициях держала усиленные строжевые посты. Ждали ночного прорыва из блока, но душманы со своих мест не рыпались, зная, что рядом Иран, откуда всегда приходит помощь и снабжение всем необходимым, и куда, если что, можно всегда свалить. Взять душманские позиции на Чешмайи-Инджире в лоб без потерь было невозможно. А потери нам были не нужны. Поэтому шла ленивая позиционная война, выражавшаяся в обстрелах наших позиций, в обстрелах их позиций. Шиберганцы вычислили одну из позиций ДШК на скале. Попытались достать её из миномёта, но не смогли - далеко.

В один из дней, после полудня, когда борты, как правило, не летали из-за жаркой погоды (винты плохо держат горячий воздух) четвёрка наших "крокодилов" (Ми-24), пилотируемых экипажами подполковника Фазлеева, майора Павленко, капитанов Груздева и Каторгина, вызвала огонь опорных пунктов душманов на себя, устроив карусель над душманскими позициями, применив новую тактику боя. Близко не приближаясь к позициям ДШК, вертолёты с высоты 200 - 300 метров нурсовали, пускали ракеты "воздух - земля". Большого вреда позициям из камня они не причиняли, но вынудили обеспокоенных духов отвечать. А в это время на большой высоте на базу со стороны иранской границы на цель в бомбовом варианте заходила шестерка Ми-8. Занятые "крокодилами" душманы, и наши десантники не заметили, как отделились от практически "невидимых" вертолётов маленькие точки и быстро пошли на цель. Взрывы были настолько сильными, что сидящие на блоке вокруг Чешмайи-Инджира заставы подпрыгивали на своих позициях от разрывов. Однако для взятия базы РБУ был недостаточен - неточно и, главное, не было накрытия цели. Завершали огневой разгром душманов армейцы.

г. Чешмайи-Инджир, вид с южной стороны

На конечном этапе операции после определения всех опорных точек на Чешмайи-Инджире, перекрытии всех окружавших базу путей отхода, неожиданно для духов подогнали армейскую технику: 122-мм тяжёлые самоходные артиллерийские установки "Гвоздика". Колонна прошла довольно далеко по отношению к площадке кайсарцев с юго-востока на северо-запад. С позиций было видно только пыль и смутные очертания техники в бинокль. Душманскую базу обошли со стороны Ирана, отрезав все пути обеспечения. На позицию кайсарской заставы бортом выбросили старшего лейтенанта для корректировки огня. Не дав духам времени на размышления о создавшемся положении и мерах отката этого положения назад, практически за один день "Гвоздики" по привязанным к координатам разведанным разворотили все душманские позиции фугасными снарядами.

На следующий день НДШЗ "Кайсар" и "Шиберган" снялись с позиций и согласно поставленной задаче начали прочёску горы Чешмайи-Инджир. При подходе к горе встретили, следующих туда же заставы керкинской ДШМГ. Казалось бы, что ничего проще нельзя было придумать - этот этап представлялся самым дёгким. Каждый шаг приближал конец всей операции и возвращение в Кайсар. Заставы спустились к руслу на дне ущелья и начали подъём на Чешмайи-Инджир. По высоте 150 - 250 метров. Ведь немного. Но следует добавить, что гора занимала приличную площадь. Её надо было пройти вдоль и поперёк. В прочёске принимали участие и другие десантные заставы от мотоманевренных групп округа. Каждый шаг давался с трудом. На солнце пот заливал глаза, в тени только остановишься, сразу же охватывал холод. В связи с тем, что на скалах пришлось ещё и ночевать (таких ночёвок было две), то на себе, кроме оружия, надо было тащить воду, бушлаты, спальники, паёк. В ходе поиска застава натыкалась на разбитых позициях на остатки снаряжения, обёртки от медикаментов, бинтов, шприцы. "Гвоздики" поработали довольно точно и эффективно. Дня через 2 - 3 на Чешмайи-Инджир прилетел старший офицер ОГ Тахта-Базарского ПОГО майор Максимов Н.Г. После его визита заставу, наконец-то, сняли вертолётами сначала в Моргуновку (рядом с Кушкой, основанную ещё казаками Екатерины II), а оттуда после заправки бортов в Кайсар.

г. Дашак

Рассказ об этой операции: масштабной по размерам, проведённой в условиях сложного рельефа горной местности, был бы неполным, если не включить в него ещё один эпизод, касающийся разгрома душманской базы на горе Дашак (17 км северо-восточнее г. Чешмайи-Инджир). Он существенно дополняет всю картину событий мая - июня 1985 г.
Изучение и анализ воспоминаний участников без основы, т.е. без плана операции, без точной привязки к местности на крупномасшабной карте, приводит к неточностям, путанице. На это накладывается давность событий и неразбериха в датах, что ещё больше отодвигает установление истины в той операции. Связано это также и с тем, что речь идёт об одной операции, а проведена она была в разных изолированных горным рельефом местах. Естественно, что использование сил и средств также было не одновременным. Кроме Чешмайи-Инджира и Дашака были и другие боевые действия в ходе операции на других точках, обозначенных на карте, но не освещённых на нашем сайте. Ниже приведена схема расположения нештатных десантных застав на карте "Google". Но, если ей верить, то рядом с заставой от 1 ММГ "Меймене" располагалась застава от 2 ММГ "Шиберган" (обе 47 ПОГО). Но расстояние между Чешмайи-Инджиром и Дашаком - 17 километров - нестыковка. Заставы друг друга видеть не могли или данные нанесены неточно. И это вполне оправдано тридцатью прошедшими со времени операции годами. Слово замполиту НДШЗ ММГ "Меймене" Степнову М.Г.:

В мае-июне на стыке трёх границ была проведена крупная операция. В этой операции принимали участие от 1 ММГ «Меймене»: начальник нештатной ДШЗ – старший лейтенант Сирик В., заместитель начальника – старший лейтенант Данилов А.В., замполит – лейтенант Степнов М.Г. (автор этих строк), старшина – прапорщик Прокощенков С.) и миномётный взвод (лейтенант Храмцов, лейтенант Большедворский С.)

После операции под Андхоем (в районе кишлака Карамколь) нашу НДШЗ перебросили под Кушку на базу подскока в Моргуновке. Прилетели мы туда после обеда (число уже не помню) и стали готовиться к высадке: пополнять боеприпасы и продовольствие. О воде особо не заботились, у каждого было по фляжке. А зря… Потом нам это икнулось. Вместе с нами на базе подскока был усиленный миномётный взвод из нашей ММГ. Но они как-то были отдельно от нашей НДШЗ. Им и задачи ставили тоже отдельные. Нашей НДШЗ они не подчинялись.

Запомнился один момент подготовки к высадке. Командир расчёта СПГ-9 после получения выстрелов к своему гранатомёту приходит к нам с Сириком и докладывает, что так мол и так, получили новые выстрелы к СПГ-9, таких ещё никогда не видели, какие-то новые, чёрного цвета. Нас с Сириком это очень смутило. Пошли посмотреть, что за выстрелы нам поставили. Смотрим, а на них маркировка «У» - учебные. Неудивительно, что боевой сержант, командир расчёта, таких выстрелов и в помине не видел. Мы, конечно, подняли шум и нам их заменили на боевые. Но это ещё один из примеров, как работали тыловики на боевых операциях.

Сидели мы в Моргуновке пару дней. Ждали высадки. Измучились в ожидании. Уж лучше воевать, чем ожидать. Наконец поступила команда, и мы летим в район операции. Уже при подлёте поразила почва и горы – красного цвета. Я таких больше нигде не видел.

И вот десантирование. Десантировались не по-боевому. Только борты приземлились, как тут же нас начали обстреливать из миномётов. Уж очень близко мины ложились. Мы броском под миномётным огнём прошли вдоль блока и заняли позиции, которые нам указали. Сосед справа – Керкинская ДШМГ. Соседа слева нет. Точнее, он есть, но уж очень далеко, на другой стороне ущелья. Приступили к оборудованию позиций. В скальном грунте особо не нароешь. Кое-что вырыли, но, в основном, делали брустверы из камней. По большей мере для самоуспокоения.

На следующий день началась «засуха». Жара днём стоит за 50 градусов, а у нас всего по фляжке воды. И то было на момент высадки. С водой вообще проблемы были на этой операции. У многих просто «крыша ехала». Хочется пить, а нечего, и взять негде. Ещё через сутки нам стали сбрасывать воду из вертолётов в полиэтиленовых пакетах. Из такого твёрдого полиэтилена, примерно трёхслойного. Вертолётчики, естественно, бросали эти пакеты с зависания, сесть-то было негде. Из двух выброшенных пакетов, один наверняка разбивался. Сохранившуюся воду делили поровну по фляжкам. Всех мучил один единственный вопрос – привезут ли воду завтра? Всё остальное было уже до фонаря, в том числе и миномётные обстрелы. Думали, если не от мины погибнем, то намного быстрее помрём от жажды. Получалось не больше фляжки воды на человека на сутки. И это то при жаре за +50С°. Мы просили, чтобы воду выбрасывали в бурдюках, но, видимо, на все войска бурдюков не хватало. Лишь изредка нам бросали воду в бурдюках. Бурдюки, естественно, не разбивались.

На втором этапе операции помню мы куда-то двигались в сторону базы. Нашли небольшой водопад с солёной водой. Пили её, как верблюды. Пьёшь, пьёшь, уже живот, как барабан, а напиться не можешь. Было и такое…

Весь наш блок доставали кочующие миномёты. Обстрел мог начаться внезапно и неизвестно откуда. Особенно запомнился День Победы – 9 мая. «Духи», видимо, решили нас поздравить с этим праздником. В этот день на позиции нашей НДШЗ прилетело примерно 180 - 190 мин. Они ложились и впереди линии обороны, и сзади. Правда ни одна не упала непосредственно на позиции, и потерь у нас не было.

Дней через 5 - 7 после нашей высадки мне поступает команда от начальника НДШЗ старшего лейтенанта Сирика Валеры – провести разведрейд в районе ущелья, находящегося левее моей позиции. Задача – выявить позиции, с которых ведётся миномётный обстрел из этих кочующих миномётов и позиции ДШК, которые не давали покоя нашим вертолётам. В этот же день разведрейд проводил Володя Радчук – замполит Керкинской ДШМГ. Об этом я узнал спустя пару дней. У Радчука там было боевое столкновение с «духами». У нас обошлось. Взял я с собой человек 10, и пошли мы по ущелью в сторону «духовской» базы на горе Чашмайи-Инджир. Впереди боевой разведдозор, человека 3, сзади основные силы. Помню, что в БРД был солдат с моей 3 ПОГЗ – Червяк Виктор.

Примерные места дислокации НДШЗ версия Степнова М.Г.
и Суровцева М. (ДШЗ "Кайсар" находилась на высоте с отм. 911.
Такая высота находится только юго-западнее
Чешмайи-Инджир. На северо-западе все высоты ниже 800 м)

Идём по ущелью, и тут прилетает пара наших Ми-24. Мы, уже зная о том, что вертолётчики обстреляли позиции Керкинской ДШМГ, начали искать укрытие, т.к. находились в том месте, где наших войск быть не могло. Стрелять из СПШ бессмысленно - «духи» из миномётов накроют, на связь по радиостанции борты не выходят. Нашли какую-то щель и спрятались в ней, пока борты не улетели. Они отнурсовались, но не по нам.

Продолжили движение дальше. Помню, что зафиксировал на листе бумажки (карты с собой не было) позиции ДШК (правда, они были на тот момент пустые), а по приходу на блок перенёс все на карту Сирика. Кочующих миномётов мы не встретили. На базу, естественно, вдесятером не полезли. Доложили по радиостанции, и нам поступила команда возвращаться обратно. На обратном пути мы забрели в какой-то брошенный кишлак, а уже от него поднимались вверх на свои позиции.

Запомнилось и то, как наши соседи слева через ущелье, а это была НДШЗ 2 ММГ «Шиберган» ночью стреляла по базе из СПГ-9. Как мы потом узнали, часть этих выстрелов улетала на иранскую территорию. Да там и сложно было определить, где Афганистан, а где Иран. В один из дней четвёрка Ми-24 устроила «карусель» над «духовской» базой. Мы даже и не заметили, как слева от нас на большой высоте прилетели Ми-8 и начали наносить бомбовый удар. Не знаю, какого калибра были бомбы, но то, что мы подпрыгивали на своих позициях при каждом взрыве, это точно. Бомбовый удар был очень мощный.

Дней через 12 после нашей высадки на блок нам дали команду сняться с позиций и выдвинуться в определённую точку. При снятии с позиций АГС-ники уронили в ущелье носилки с гранатами (к ящику с гранатами приделывали две ручки для удобства и носили). Пришлось весь ящик подрывать. Этим занимался наш сапер – прапорщик Прокощенков Сергей (старший техник инженерно-сапёрного взвода). Взрыв был тоже существенный, почти, как при бомбометании. Мы снялись с позиций, выдвинулись в указанную точку. Поступила команда на подошедшей технике выдвинуться в расположение ММГ «Чакав». Я ехал в кабине ГАЗ-66. Ох, и неприятное это чувство ездить в кабине «шишиги», когда ещё запугали, что дорога может быть заминирована. В ММГ «Чакав» прибыли без происшествий. Нам для расположения отвели какие-то развалины кишлака. Дали команду приводить себя в порядок. Мы за эти 12 дней заросли, как пигмеи и одичали.

Только расположились, как прибегает какой-то майор из политодела и спрашивает: "Кто тут замполит десантной заставы? - Я, - отвечаю. - Всё, быстро одевайся, генерал Бритвин вызывает". А я уже с бородой, грязный весь в этой красной пыли, которая даже в кожу въелась. Думаю, ну сейчас меня Бритвин и побреет. Бритвин посмотрел на меня – салагу лейтенанта и ничего не сказал по поводу моего внешнего вида. Спросил только про партгруппу, сколько коммунистов, комсомольцев и т.п. Как боевой дух личного состава? Я ему всё ответил. Тут подходит полковник Минин из ОГ Ашхабада (мы его называли «дед – Минин») и говорит Бритвину, что это наша самая лучшая НДШЗ. Я даже гордиться стал! Правда, бороду сразу же на всякий случай сбрил, для собственной безопасности.

Через Чакав течет небольшая речушка (более похожая на ручей), но пить эту воду невозможно. Она солёная. Зато мы в этом ручье откопали яму и принимали в этой яме водные процедуры. При температуре выше 50 градусов это был просто кайф! В ММГ «Чакав» видели ГАЗ-66, на котором подорвался водитель из ММГ "Калайи-Нау" Тахта-Базарского ПОГО Клюса Василий. Зрелище не для слабонервных. Один искореженный металл вместо кабины. На Чакаве мы встречали 28 мая – День пограничника. Эту иллюминацию из всех видов оружия ровно в 00 часов 00 минут я запомнил надолго. Салюты в Москве по сравнению с Чакавом – это детские петарды. Грохотало и светилось всё, что может грохотать и светиться.

Дней через 5-6 нашего сидения в Чакаве, когда по базе отработали армейские «Гвоздики», нашу НДШЗ первую (так, по крайней мере, нам сказал полковник Минин, который проводил с нами инструктаж перед десантированием) бросили непосредственно на базу. После десантирования мы ещё часа 3-4 ползли вверх в гору. Когда мы поднялись непосредственно на базу, то нашли там, в окопах, огромное количество пустых металлических баночек из-под воды «Си-Си». Вот и задумаешься: у кого лучше тыл работал.

Ещё через пару дней, когда боевых действий уже не было, нас сняли с базы и мы помогали рыть окопы и землянки для новой ММГ (возможно усиленной заставы от ММГ). Место для этой ММГ было выбрано в ущелье рядом с бывшей духовской базой. Там был сплошной камень, поэтому мы не столько копали, сколько подрывали этот камень, чем могли, в том числе и гранатами. Нам поступила команда, пока не зароем эту ММГ, с операции не улетим. Дней через 5 над нами сжалились и отправили нас в Моргуновку. По прибытию на базу подскока, мы с Серегой Прокощенковым сходили в местный сельский магазинчик и взяли бутылку «Посольской». Расположились подальше от личного состава, разлили водку по кружкам на четверых (Сирик, Данилов, Прокощенков и я). Сирик мне говорит: «Замполит, скажи тост». Вспомнив какой-то фильм про войну, я произнёс: «Этот день мы приближали, как могли». Сирик сказал, что тост очень толковый и в тему, после чего мы опрокинули содержимое наших кружек. Таким вот способом мы, хоть немного, сняли напряжение и накопившуюся усталость от очень длительной операции. Но, как оказалось, расслабляться было ещё рано.

После обеда мы вылетели в Меймене. Летели двумя бортами. Все расслабились, многие даже задремали, в том числе и я. Чувствую, что мы уже не летим, а зависли. Под нами пустыня, барханы и сигнализационный комплекс какой-то заставы. Вертолёт начал садится. Посадка была уж очень жёсткая. Только сели, лётчики почему-то сразу же забегали, начали открывать всевозможные лючки. Заглушили двигатели. Тут кто-то из вертолётчиков говорит, что нам чертовски повезло. Оказалось, что в полёте отказал один движок, вытекло масло из редуктора, и мы садились на одном движке.

Только вылезли из вертолёта, смотрим, а перед нами человек 50 вооружённых духов. Мы за автоматы. Но нас вовремя остановили. Оказалось, что это была переходная банда, которая временно отсиживалась на нашей территории. Так я познакомился с Хумлами. Через пару часов прилетел ещё один борт. Мы перегрузились в него и уже без приключений добрались «домой», в Меймене.

Засады РММГ-2 в Кайсаре

В афганском периоде истории нашей мангруппы важное место занимал такой вид боевых действий, как засада. Он характеризовал повседневную жизнь нашего и многих других боевых подразделений пограничных войск в Афганистане. Операции, проводки колонн были не так часто, а вот выходы боевых групп в засаду были почти каждый вечер. В этой связи несколько следующих эпизодов посвящено засадам, в которых мне пришлось принимать непосредственное участие. Следует особо подчеркнуть, что в РММГ «Кайсар» засады умерли в начале осени 1985 года в силу особенностей расположения гарнизона, практически в центре улусвольства. Т.е. их перестали выставлять. Правда, оставались ещё засады, выставляемые мангруппой на спуске в Биркинское ущелье. Они просуществовали до февраля 1987 года. Но, их правильнее было бы назвать сторожевым охранением, которое обеспечивало охрану спуска от минирования бандгруппами. Выполняя эту задачу, сторожевое охранение, тем самым, ускоряло прохождение колонн в опасном месте для ответных засадных действий со стороны бангрупп.
В феврале 1987 г. в мангруппу временно был прикомандирован, БАТ-2М на базе танка Т-72. Бат играючи за 1 час сделал ещё два спуска в ущелье. Причём в очень неудобном для минирования месте. Если раньше душманы нам вредили даже без мин, запуская воду на спуск, которая размывала дорогу. То теперь они были лишены такой возможности. Кроме того, такого количества мин у банд не было. Оружие всё-таки было дорогим даже для защитников ислама. А задарма бандглаварей инструкторы из Вашингтона не кормили. Тем более, что иногда мы снимали там мины, обижая тем самым душманов. Несработавшая под колесами шурави мина - деньги на ветер.

Эпизод 1: Мой первый выход в засаду состоялся в начале августа 1985 года. С обеда получил боевую задачу у начальника штаба капитана Коваленко В.Ф. По сведениям разведки в Кайсар ночью должна была наведаться для разборки с местными властями бандгруппа из Чечакту. Чтобы этому воспрепятствовать дорогу, ведущую в Кайсар, со стороны Чечакту следовало плотно закрыть от незваных гостей. Я был назначен старшим, несмотря на то, что в мангруппе пробыл совсем немного. Для помощи, на всякий случай, со мною были более опытные и обстрелянные: командир миномётного взвода Женя Гнездилов и доктор Юра Кирияк.

Силами двух БТР-ов, одной БМП и двух 82-мм миномётов вечером перед наступлением темноты, забрав из Кайсара отделение сорбозов, мы выдвинулись в район Яккаписты. Засаду устроили южнее дороги и спуска в Биркинское ущелье, выбрав основное направление стрельбы на дорогу, ведущую в сторону Чечакту от к. Наудари-Кала. Место было пустынное, со стороны кишлаков не просматривалось. Как потом оказалось этот фактор и то, что мы вышли на позицию не с той стороны, в которую направились из Кайсара, и явились слагаемыми успеха.

Расположились, оборудовали позиции на пересечении второстепенных дорог в поле. Для стрелкового оружия дорога была недосягаема. Пообщались с сорбозами. Один из них был в так называемом народном ополчении (мудафин) и в Кайсаре преподавал английский язык в школе. Насилу его английский был понимаем мною. Видимо, мне надо было быть англичанином, чтобы разобрать то, что он калякал. Кое-как мы разобрались с ним по позициям сорбозов.

Около полуночи с сорбозовского поста, находящегося на окраине кишлака Наудари-Кала, метрах в 800-х от нас началась стрельба. По предварительной договорённости для нас это служило сигналом к нанесению огневого налёта по дороге.

Надо заметить, что на постах охранения, расположенных, как правило, в башнях на окраинах кишлаков стрельба по ночам велась постоянно. В ночном небе то тут, то там пролетали трассеры, выпущенные из разных мест кайсарской долины. То ли сорбозы себя подбадривали от страха, то ли лишний раз давали всем понять, что они не спят. Так лениво перестреливаясь, сорбозы проводили ночь. Наши посты сторожевого охранения в мангруппе могли лицезреть это действо каждую ночь. Холодный неподвижный воздух, слегка подёрнутый ночным туманом. Звенящая тишина. И вдруг откуда-то издалека из тумана по восхоядщей траектории из глубины долины вылетает трассер, проносится в стороне от мангруппы и исчезает в противоположной стороне. Следом долетает звук выстрела. Причём по звуку, даже если нет трассера, можно безошибочно определить в нашу сторону выпущена пуля, или она пролетела в стороне.

Но в этот раз стрельба была активной, сорбозы явно что-то заметили. Сбросили с себя оцепенение и наши бойцы. Пришлось и нам с Женей и Юрой прервать свой неспешный разговор за жизнь. Женя Гнездилов метнулся к своим миномётам, повесил над полем осветительные мины и открыл планомерный огонь по квадрату, в направлении которого велась стрельба сорбозами. Помог миномёту и АГС. Расчёт выпустил пару коробок в тот же квадрат. Стрелковое оружие молчало, бойцы наблюдали за разыгравшейся картиной боя. Но все стихло очень быстро. На всё про всё хватило 5 – 7 минут. Причину стрельбы мы так и не узнали. Зато прекратили её, как только в ночном небе снова зависла пара осветительных мин, и сорбозы убедились, что палить уже не в кого. Бандгруппа была рассеяна и спешно отступила.

Остальная часть ночи прошла спокойно. Только под утро стало несколько свежо. Вместе с показавшимся из-за сопок солнцем мы быстро собрались, снялись с места засады и к завтраку вернулись в мангруппу. Данные разведки по итогам ночи показали, что бандгруппа, имевшая намерение пройти в Кайсар, отказалась от него и вернулась восвояси. Миномётным огнем мы нанесли духам удар, в результате которого они понесли потери, правда, минимальные, но всё же потери. Цели засада достигла скорее всего потому, что подход к выбранной точке проходил по пустынным безлюдным местам. Предупредить банду было некому. Пожалуй, это был единственный раз, с моим участием, когда засада имела успех.

Эпизод 2. Вскоре состоялся мой следующий выход в засаду. Дело для 1985 года обыденное. Из Кайсара вышла боевая группа за колонной. Дошли до Яккаписты, свернули к Биркинскому ущелью. Проверив спуск, Коваленко В.Ф. оставил меня с одним БТР, и увёл БГ на 45 знак. В усиление нам придали один АГС-17, служебную собаку, 82-мм миномёт с расчётом.

ЗНЗ-3 по политчасти В. Лебедев
в сторожевом охранении на
Биркинском спуске, 08.85 г.

На спуске мы просидели 3 суток. БГ привела колонну на второй день с момента выхода из Кайсара. На следующий день колонна ушла обратно в Союз. В этот же день ближе к вечеру боевая группа вернулась. Вместе с основными силами мы снялись в благополучно прибыли в лагерь.

Следует сказать, что через нас днём постоянно шастали ашнаки, вызывая неподдельный интерес и у них к нам, и у нас к ним. Соответственно, секретов от духов не было. Не было и результата, если не считать того, что спуск никто не минировал. За время нашего сидения никаких потрясений не случилось. Было достаточно скучно и жарко. Оживление возникало только во время прохода колонны через спуск.

Днём за спуском наблюдал пост наблюдения из двух бойцов, ночью я выставлял прямо на спуске часового границы, а место расположения миномётного расчета и БТР охранялось парным часовым. Кроме того, в местах, куда мы не ходили, по периметру были расставлены сигнальные мины. Днём было нестерпимо жарко, прятались в тень БТР. Ни деревьев, ни кустов поблизости не было. Благо, что вода в биркинском роднике была рядом. В ней недостатка мы не ощущали. От нечего делать я решил найти себе занятие: пристрелял всё стрелковое оружие бойцов, снайперскую винтовку Мишки Гончара, который всё жаловался, что она, винтовка, совсем не та, что должна быть и за кого себя выдаёт. И ствол у неё не тот, и стреляет она криво. Убедились оба, что это не так. На 100 метров СВД била кучно в пятак. Мишка перестал ворчать. Попробовал сам и успокоился. За время сидения все пристрелялись к своему оружию. На всякий случай из люпопытства я полностью решил изучить особенности стрельбы из АГС-17. И открыл для себя то, чего нам в училище никто из преподавателей никогда не говорил. Оказывается из АГС вполне, и даже правильнее, вести огонь, не применяя прицела. Наводка по оптическому прицелу с выставлением уровней занимала достаточно много времени, а в скоротечном бою с духами этого времени у нас никогда не было. Выставив по всем правилам прицел АГС, я решил проверить: каким образом изменяется дальность стрельбы, если маховичок вертикальной наводки ствола крутнуть на один оборот вверх. Оказалось, что граната от гранаты ложатся точно через 25 метров. Поразмыслив, я составил данные для таблицы стрельбы. Ими мы и пользовались всё последующее время.

Главное для наводчика АГС было точно указать ему цель и дальность до неё. Количество оборотов маховичка ужё сидело у каждого наводчика в голове. И если дальность была определена точно, то накрытие цели происходило без пристрелки первой же серией выстрелов. Эта засада закончилась с пользой для нашего военного дела.

Эпизод 3. В следующую засаду меня собрали где-то в сентябре. Местом засады был выбран склон сопки перед кладбищем за кишлаком Сарасиаб. По данным разведки ожидался проход бандюков Рауфа со стороны Янгишагаси.

Естественно, что наш вечерний выход был замечен всеми, кто жил в окружающих кишлаках. Даже, если бы мы шли пешком ночью, то собаки всё равно нас выдали своим лаем. Но, тем не менее, мы вышли на место, технику оставили немного ниже склона. Бойцы забрались ближе к гребню, быстро на фоне темнеющего неба выкопали окопы, с тыла и флангов прикрыли себя сигнальными минами и приступили к ожиданию. С мангруппы миномётчики были готовы поддержать нас огнём, если что. Но, "если что" этой ночью не случилось.

Было довольно прохладно. С гор дул пронизывающий ветерок. Мы кутались в бушлаты и плащ-палатки. Со стороны Янгишагаси всю ночь какой-то дурень каждые полчаса считал своим святым долгом пульнуть вдоль по узкой долины между сопками, где протекал Кайсар. Сначала мы видели медленно двигающийся огонёк трассера, затем он с приближением к выходу в более широкую кайсарскую долину увеличивал скорость. Следом доносился звук далёкого выстрела. Судя по звуку, этот ашнак сидел где-то в 1 – 1,5 километрах от нас. В других местах ашнаки были менее изобретательны и стреляли просто в небо под углом к горизонту. Этот ночной фейерверк продолжался всю ночь, не давая нам заснуть даже поочерёдно. Мы все ждали, что вот, вот полезут духи. Но, видимо, у них были другие планы в эту ночь.

С рассветом, продрогшие, невыспавшиеся, мы снялись с позиций, спустились к технике и вернулись в мангруппу не солоно хлебавши.

Эпизод 4. В этом же сентябре, может быть, в начале октября от мангруппы была выставлена ещё одна засада. Она была для меня лично последней. Помню, что где-то в это время в мангруппу прибыл новый начман, бывший до этого старшим офицером оперативной группы отряда, Максимов Николай Гуревич. До его прихода мы бывали в засадах частенько. Не совру, если скажу, что не менее 1 раза в неделю, а то и чаще. Результат, как правило, был нулевым, что создавало нервозность, выматывало силы своей бестолковостью. Ведь в мангруппе ещё приходилось заступать во внутренний наряд дежурным по мотоманевренной группе. Отсюда хроническое недосыпание у офицеров подразделений. Поэтому на совещаниях мы этот вопрос постоянно муссировали, что привело, в конечном итоге, к создавшемуся коллективному мнению офицерского состава о нецелесообразности выставления засад в Кайсаре по причине нахождения мангруппы среди населённых пунктов, т.к. это полностью исключало для бандгрупп внезапность действий нашего гарнизона. Данное мнение было оперативно доведено до сведения командования отряда, и засады для нас закончились.

Осенью и зимой мы жили спокойно, а весной с наступлением тепла никто не стал вспоминать о них. Естественно, что мы и не настаивали о возвращении этого вида боевых действий.

Вернёмся к засаде. На этот раз задача была поставлена следующая: доехать до речки Кайсар, перекрыть мост, ведущий в Кухи и дорогу в сторону Янгишагаси. Место засады находилось от мангруппы на расстоянии 1 километр. БГ вышла из лагеря на закате. Подняли много шума и пыли. Дошли до места, быстро выбрали позиции, БМП нацелили на мост, БТР на дорогу в сторону Янгишагаси. Перекрыли все подходы сигнальными минами. Приступили к несению службы.

Быстро, как и везде на юге, стемнело. 30% бойцов я разрешил отдыхать. Ночь поделили на три части по времени.

Где-то около 2-х часов ночи сработала сигналка справа от моста в зарослях кустарника. На этом направлении сидели бойцы с ПК из ВБО. Тут-то и началось. Хлопцы, наконец-то, дорвались до настоящего дела. Сигналку по закону надо обработать, что бойцы и сделали с полной отдачей всех своих сил и возможностей пулемёта. Вначале мы услышали щелчок, выскочившей предохранительной чеки мины, затем хлопок капсюля, следом сигнальные ракеты одна за другой пронзили ночное небо. В ответ с берега в сторону кустов пошла длинная очередь из ПК, сразу вся до конца, все 100 патронов. После послышался не менее громкий, чем выстрелы, трехэтажный мат и щелканье затвора пулемёта. В заключение ещё одна длинная очередь до опорожнения второй коробки с патронами.

Бедная псина, а в кустах была ашнацкая собака, обделалась, наверное, не один раз. И если осталась жива, видимо, зареклась по ночам лазать по зарослям. Я потом у бойцов спросил, почему они не прекратили стрельбу, увидев, что духов нет, тем более, что я кричал им остановить обработку сигналки. На меня были устремлены круглые удивлённые глаза с немым вопросом: «А разве была такая команда?» В общем, я махнул рукой и пошёл к БТР.

Утром чуть забрезжил рассвет, часов в 5.00 сработала ещё одна сигнальная мина на дороге со стороны Янгишагаси. Стрелять на этот раз уже никто не стал. Все, кто спал, проснулись и увидели следующую картинку: на дороге стоял перепуганный насмерть ашнак, держал за верёвку ишака, который истошно орал от страха. Афганец пытался его успокоить, что-то ему внушал, но ишак, пока не выплеснул наружу все свои эмоции, не замолчал. Этот ишачий ор в утренней дымке, поднимавшейся над ущельем, стоял в течение 3 минут. Потом всё стихло. Трясущийся ашнак, поняв, что его только что по случайности не замочили, прошёл мимо нас по своим делам, а мы начали, не спеша собираться назад в лагерь.

В сторожевые охранения на Биркинском спуске я как-то не попадал. Или был в ГПЗ в составе боевой группы или оставался в лагере. Помню, что однажды в зимнее время мы ушли за колонной на 45 знак. Колонна задержалась ещё в Союзе. Мы её прождали на границе дня 2. Только на третий день потащили в Кайсар, разгрузили, затем снова на 45 знак, обратно в Кайсар. Словом, Барышев (замполит 2 заставы), который был оставлен Максимовым для охраны спуска, за эти несколько дней почернел от холода и опух от сна. Закутанный с ног до головы во всё, что могло греть он развлекался тем, что спал… Много спал... Очень много... Его лицо, увидевшее первый БТР возвращавшейся боевой группы, поднимавшийся из биркинского ущелья, расплылось в улыбке и посветлело от счастья в предвкушении тёплой постели, парилки и нормального ужина не из баночек. Недалеко от Барышева ушли по своему внешнему виду и бойцы, сидевшие с ним всю неделю. Такие минуты счастья испытывал, наверное, каждый из нас после возвращения с охраны биркинского спуска, понимая, как мало человеку надо для этого чувства.

Локальная операция на участке 68 Тахта-Базарского ПОГО, сентябрь 1985 г.

В начале сентября напротив участка 2 пограничной комендатуры 68 Тахта-Базарского ПОГО была проведена операция, целью которой являлась зачистка кишлаков от бандформирований и оружия в полосе местности «Чечакту – Гормач – 9 ПОГЗ», «Гормач – Баламургаб» перед началом осенне-зимнего периода охраны государственной границы. Причиной операци было также и то, что подходили к концу летние сельскохозяйственные работы в Афганистане, за которыми следовал период зимнего «отдыха», когда активизировались бандгруппы, накопившие с помощью спонсоров из-за океана в период летней караванной навигации оружие и боеприпасы.

К операции привлекались две сводные боевые группы. От РММГ-2 «Кайсар» - стандартный состав: 4 бронетранспортёра, две боевых машины пехоты, КШМ Р-145 «Чайка» на базе БТР-60п, бензовоз. Возможно, были «шишиги» с миномётами, не помню. Командовал БГ начальник штаба РММГ «Кайсар» капитан Коваленко В.Ф. Старшими машин были назначены: замполит мангруппы Балухто В.Н., замполиты 1, 2 и 3 застав: Сайсанов Ю.А., Березин А.В. и Лебедев В.Г., доктор – Кирияк Ю.Ф. Бойцы, как всегда, сборная команда от всех подразделений. ГПЗ командовал капитан Балухто. Боевая группа от ММГ «Калайи-Нау» была больше раза в два. Возглавлял её сам начман, подполковник Зеневич Н.И. - на редкость спокойный и рассудительный командир. С ним нашим соседям просто повезло.

Наша боевая группа вышла из Кайсара после завтрака 9 сентября, загрузившись боеприпасами, провиантом, водой и т.д. под завязку. В этом плане всё было бы хорошо, если бы не приказ Коваленко В.Ф. (это был его первый серьёзный выход за пределы базового лагеря) вместо котлового довольствия взять с собой сухпаёк. Доводы Юры Сайсанова о том, что это неправильно, не возымели на Василия Фёдоровича никакого действия. Через три дня эта каша из баночек стояла в горле комом. И не только у меня, но и у самого Фёдоровича. Потом мы всегда брали с собой котловое довольствие вперемешку с сухим пайком, что позволяло бойцам, по крайней мере, моей заставы так разнообразить меню на выездах, что нам завидовали другие подразделения. Конкуренцию нам составляли только миномётчики. Но, об этом надо писать отдельную главу истории.

Итак, ГПЗ в составе двух БТР от 2 заставы под командованием капитана Балухто В.Н., основная часть боевой группы, замыкали колонну 2 БМП с Юрой Сайсановым во главе, направились в сторону Гормача. У меня это был первый серьёзный выход из лагеря. Колонна направилась на северо-запад через кишлаки Арзулики-Паин, Суфикала, Наудари-Кала. Дальше путь пролегал через довольно пустынную местность до въезда колонны в долину, выходящую, в конечном итоге к 9 ПОГЗ. Прошли Чечакту. Где колонну с большого расстояния обстреляли. Позиции духов были видны на противоположной стороне - метров 800 - 1200. Мы не ответили. Далее шли без приключений. Сапёры проверяли подозрительные участки местности - безрезультатно. Всё было тихо. Кишлаки жили своей жизнью, словно не замечая нас. Переночевали. Утром двинулись дальше в сторону Гормача, где должны были соединиться с БГ ММГ "Калайи-Нау".

Маршрут рейда: "Кайсар - Гормач - 9 ПОГЗ -
Баламургаб - Гормач - Кайсар"

В какой-то момент времени колонна остановилась. Почему? Не знаю. Как, оказалось – незаметно подошло время обеда. Но команды располагаться на отдых не было. А командирский БТР и рядом стоящие уже грели баночки. Так протянулось время.

Мы стояли в какой-то лощине. Вокруг кишлаки, но на довольно приличном расстоянии. К дороге с левой стороны примыкали кишлаки, дувалы, виноградники, а с правой – в основе своей были сопки. С самого начала Юра Сайсанов, как наиболее опытный из нас в боевых вопросах офицер, предлагал пройти очередные кишлаки и остановиться на обед в пустынной местности. Но его никто не послушал. А зря!

После обеда (минут через 40 – 50) колонна тронулась дальше. До встречи с БГ ММГ «Калайи-Нау» оставалось несколько километров. Впереди нас ждал небольшой подъём, за ним дорога вдоль кишлака, сопки и встреча с соседями. Подъём перед кишлаком был небольшой, длиной всего-то метров 8 -10. Уклон – не более 15°. Сапёры решили проверить подъём. Тем более, что впереди в каких-то сотне метров находился кишлак и узкий участок дороги между дувалами и домами. Но до конца подъёма не дошли - их обстреляли.

БТР № 712 2-й заставы полез на подъём, пытаясь пропустить колею между колёсами. И вдруг – взрыв. Колонна встала. Заняли боевые места. Осмотрелись. А вокруг – тишина. Птички щебечут. В кишлаке никакого движения. Сонно жужжат мухи. Словом, как будто не было войны.

Начали разбираться с БТР и контуженными, хорошо, что обошлось без жертв. Больше всех пострадал водитель БТР Шевцов Владимир. Броня под ним разошлась от взрыва по шву, раскалённые газы крепко его встряхнули вместе с БТР. Здоровый был водила в 712. Непонятно, как он, вообще, помещался в боевой машине с такими своими габаритами. Остальные бойцы отделались легкой контузией и встряской. БТР-у было хуже: левый передний колесный редуктор вместе с колесом приказали долго жить. Машину можно было только тащить волоком с помощью БМП. БТРу такая нагрузка была не под силу.

Началась долгая процедура разборок, докладов, согласований с ОГ отряда. Я бродил недалеко от своей машины. Вдруг рядом со мной поднялся бурунчик пыли от пули. Через мгновение я уже сидел в командирском люке и изучал окрестности. - Тишина. В километре от нас на сопках сидели бородатые мужики. Возможно, подарок прилетел от них. Доложил Коваленко, но он был занят. Только отмахнулся. Правда, больше никаких вражеских поползновений и не было.

Через некоторое время после доклада о случившемся в оперативную группу отряда прилетели 2 борта и нанесли РБУ по зелёным окраинам кишлака НУРСА-ми. Сдаётся мне, это была ошибка. Не знаю, был ли какой-то результат от такого удара по зелёной зоне, но ещё некоторое время мы стояли и не двигались, а надо было быстро проскакивать кишлак сразу после РБУ.

Наконец, колонна тронулась дальше. Втянулись в кишлак. Сапёры вышли проверять узкий участок дороги. «Духи» только этого и ждали. По ГПЗ открыли огонь с довольно близкой дистанции. Как мне казалось: дувалы и зелёнка была в каких-то 40 – 50 метрах. Душманы огнём стрелкового оружия быстро уложили сапёров в дорожную пыль.

Колонна встала, т.к. объехать сапёров было невозможно - ширина дороги не позволяла. Начали работать духовские гранатомёты. Коваленко кричит, вернее орёт по радио: «Вперёд!». А куда? На дороге сапёры лежат. Балухто замешкался с дальнейшими действиями. Положение критическое. Открыв кинжальный огонь со стороны кишлака, «духи», не могу понять до сих пор, по какой причине, не устроили нам перекрёстный огонь и не застопорили всё движение. Может быть, это тоже было для них первое серьёзное столкновение с шурави. Кроме того, их огонь носил локальный характер. То есть под обстрел попадали одна, максимум две боевые машины из колонны.

Истошный вопль Василия Фёдоровича достиг цели. БТР-717 ГПЗ подошёл к сапёрам, отползшим в кювет и, закрыв их от пуль бронёй, забрал изрядно напуганных бойцов из пыли через боковой люк. Хорошо, что это был БТР-70, имеющий такой боковой нижний люк.

Всё, что могло у нас стрелять, открыло шквальный ответный огонь по кишлаку. Вряд ли мы причинили большой вред «духам» своим стрелковым оружием, но шороху нагнали и прицельный огонь сбили. Так, стреляя из всего чего только можно, вся боевая группа на высокой скорости проскочила кишлак. Остановились только за сопками, увидев БГ «Калайи-Нау».

ММГ "Калайи-Нау" давай над нами потешаться: «Чего это вы все такие напуганные? Мы тут загораем. Вас ждём. А вы примчались в мыле. В эфире вопли, стрельба. Кого вы там обнаружили, когда вокруг так тихо? Где «Кайсар», там и война!» А нам было не до смеха. Но, как-то, слава богу, обошлось без потерь. Легко раненым оказался Балухто, командовавший БТР-717 в ГПЗ. Когда началась пальба, Валерка Честных, наводчик КПВТ, заорал ему закрыть командирский люк, чтобы развернуть башенное вооружение влево. А тот, видимо, не услышал. Шлемофон-то на ушах - а там орёт Василий Фёдорович. Валерка нажал на кнопки электроспуска башенного вооружения рано и очередь из ПКТ, прошив командирский и водительский люки 17 и 9 пулями (потом считали все, кому не лень, ходили паломники с других подразделений посмотреть на пробоины). Окалина от брони посекла Владимира Николаевича в районе головы, шеи и поясницы, хорошо, что не ниже. Вот позор был бы.

Далее уже совместная колонна пошла в сторону 9-й заставы. На волоке тащили подорванный БТР-712. Ущелье расширилось, кишлаки попадались редко по причине солёного ручья, вяло текущего по центру ложбины. Дорога петляла, переходя, то на правую сторону, то на левую. В связи с тем, что было принято решение выходить к нашей стороне, не исключая пересечения границы, то на одном из открытых мест долины быстренько подготовили площадку для борта. Целью ставилась эвакуация сорбозов обратно в Кайсар, а контуженных с БТР-712 в Союз в госпиталь.

Прилетел камуфлированный борт № 26. Сел на площадку, подняв тучи пыли. Два Ми-24 кружили над сопками. Оперативно загрузились 18 ашнаков. Борт увеличил обороты винта, поднялся метра на 2 -3 над землёй, но, как оказалось позже, набранной высоты было мало. Более точно о набранной высоте никто бы и не сказал из-за пыли. Машина начала движение вперёд. В следующее мгновение фюзеляж провалился вниз. Передним шасси вертолёт зацепился за отвал земли, выброшенной чей-то заботливой дехканской лопатой из арыка. Хвост, как в кино, медленно поднялся вверх и рухнул с высоты на площадку. Со стороны это было похоже на удар жалом скорпиона. При падении хвост отвалился. Из чрева борта высыпались ашнаки и, опасаясь взрыва, тут же начали разбегаться в разные стороны. Наступила тишина.

Слышны были крики ашнаков и свист разлетающихся во все стороны остатков лопастей винта. Мы все завороженно смотрели на это зрелище. У меня до сих пор в памяти стоит эта картина. Затем пыль улеглась. Часть личного состава бросилась к обломкам спасать экипаж. Вытащили лётчиков. Они оказались все живы, но сильно пострадали при ударе. Доки - наш Кирияк и док с «Калайи – Нау» срочно оказывали помощь лётчикам и афганцам.

Один из афганцев от разбившегося борта со сломанной ногой пробежал метров 100. Мы были удивлены такой прытью. Причём, он не отставал от здоровых. В тот день я до того насмотрелся на открытые переломы рук и ног, побитых летунов, афганцев, что вечером долго думал над вопросом: «А куда же я, собственно, попал, и надо ли мне это?»

Василий Фёдорович долго потом шумел, что не все помогали спасать народ, на что я ему заметил, что мы люди военные и всё делаем по команде. Тем более, что мы не были в тот момент на учебном полигоне в Союзе и на сопках сидели бородачи.

Пришёл другой борт или два, с ними прилетела группа с Марыйского авиаполка на разборку. Забрал лётчиков, наших контуженных знаменитый «буфет» светло-серого цвета, который поражал нас своим легковесным отношением к духам. Командир постоянно подставлял машину под ДШК и не сбивали его только потому, что, видимо, у духов по маршруту его следования такого оружия не было. Снова, уже насилу, уговорили ашнаков залезть в другой вертолёт, который и переправил сорбозов в Кайсар. Обломки 26-го борта сожгли, сняв предварительно всё ценное.

Пока всё это делалось, народ толкался вокруг да около. Выяснилось, что пропали бортовые командирские часы. Их не нашли. Но не нашли только в тот раз. Коваленко ругался, говоря, что не успеешь отвернуться - всё бойцы умыкнут для хозяйственных нужд. Дня через 3 часы обнаружились в его командирском БТР. Кто утащил? Кто подкинул? И был ли мальчик? История умалчивает.

Дальше шли без приключений. Подорванный 712-й давал нам всем прикурить, постоянно увязая в солончаках. Не поддаваясь усилиям тяги на подъёмах, он отчаянно цеплялся за все неровности дороги. Раненых ашнаков везли на боевых машинах до 9 пограничной заставы, там их передали в Союз для лечения. Один из ашнаков лежал на носилках на БМП между десантными люками и стонал так, что даже двигатель машины его не мог заглушить.

Напротив участка 9 заставы на афганской стороне устроили ночлег. Помню только то, что вода в Мургабе была по-осеннему прозрачной и прохладной с быстрым течением. Мы проходили вверх по течению реки, затем лезли в воду и, лениво шевеля «плавниками» сплавлялись, как отметавшие икру лососи, вниз по течению. Вода несла нас со скоростью метра 2 в секунду. А с той стороны за нами с ошалелыми от удивления глазами наблюдал пограничный наряд заставы. Вечером дико было видеть афганскую сторону абсолютно чёрную, накрытую непроницаемым ночным мраком, и нашу сторону – огни, проезжающие легковые машины, светящиеся окна сельчан с колхоза им. Кирова. Казалось, что именно тут проходит граница между средними веками и современным миром.

На следующий день к колонне присоединился начальник ОГ Тахта-Базарского пограничного отряда майор Дуванов, пополнили припасы, заправились топливом. Под его руководством колонна двинулась к югу от Союза. Занялись прочёской кишлака, где наша боевая группа попала в засаду, но бандюки успели скрыться от возмездия. В кишлаке ничего не нашли. Затем колонна свернула в сторону Баламургаба.

По ходу движения сорбозы под нашим прикрытием бомбили окрестные кишлаки. Особо результатов не было. Обошлось без стрельбы и без накрытых нами складов с оружием.

Ночевали в заброшенной английской гостинице на берегу Баламургаба. Место замечательное, остались, правда, только стены и крыша, розы, дорожки, посыпанные битым кирпичом. Хорошее место для стоянки мангруппы. Оказывается, это место для временных стоянок уже давно облюбовали себе боевые группы с ММГ «Калайи-Нау». Некоторые офицеры ловили рыбу. Купаться я не полез – вечером вода все-таки была прохладной. Другие офицеры купались. Видимо этим занимались и бойцы втихаря, но изловлены не были. А баночки Василия Фёдоровича между тем стояли в горле колом. Без них всё было бы хорошо.

На следующий день операция продолжилась. Обе боевые группы шли по долинам между сопками, силами сорбозов прочёсывали кишлаки. Стрельбы почти не было, если не считать мелких обоюдных стычек на больших дистанциях. Появились и результаты. Где-то нашли несколько схронов с оружием. Нашу кайсарскую БГ особо Дуванов не использовал по причине того, что у нас до сих пор, в отличие от «Калайи–Нау», на вооружении были БТР-60пб. Мы их называли гробами, т.к. ломались они постоянно, двигатели кипели. Водители и наводчики башенного вооружения больше занимались ремонтом, а точнее реанимированием этих машин, чем воевали. Поэтому мы использовались в основном на блоках кишлаков. Дуванов матерился, плевался, но помочь его мат не мог, да он и не надеялся на это. Так давал выход пару. На всю нашу мангруппу было всего два БТР-70. Из них только 717-й принимал участие в этой операции, да и тот уже дышал на ладан из-за постоянных тяганий, избитых жизнью и афганской пылью шестидесяток.

В таком ключе операция продолжалась до вечера пятницы. Кажется, мы прошли в обратном (в сторону Кайсара) направлении бандюковский Гормач, когда Дуванов решил остановить боевые группы на ночлег. Долго выбирали место для стоянки. Нашли почти идеальную четырёхугольную ложбину между сопками справа по ходу движения колонны от Союза в Кайсар. Одна сторона ложбины выходила к дороге, а три другие склона сопок закрывали лагерь со всех сторон.

Наши машины заняли место внизу, т.к. на сопки они подняться не могли. БМП и БТР «Калайи–Нау» расположились на боевых постах охранения на сопках. Занялись ужином, и кто чем мог. БТРщики, как всегда, занялись бестолковым ремонтом своих гробов. Выяснилось, что в Москве в опергруппе наступили выходные, отсюда, соответственно, войне конец, «штыки в землю» до понедельника. Народ побурчал, повозмущался. На этом бунт и закончился. Между тем баночки с кашами нам так осточертели, что больше мы их никогда не брали, в дальнейшем. Даже Василий Фёдорович стал ярым поборником затаривания котловым довольствием на время операций. Запасы питьевой воды на исходе, а у них – выходные! «Страшно далеки они от народа», - писал про них классик марксизма-ленинизма.

В понедельник, дав возможность всем без исключения бандгруппам тщательно приготовиться к боевым действиям, колонна двинулась дальше на юг. Шли без приключений до Чечактинской зелёной зоны. Перед кишлаком ещё раз заночевали, выбрав неплохую ложбинку прямо посредине долины. Местность вокруг была вытоптана и выжрана баранами до глины, до первозданности. Лагерь со всех сторон окружали невысокие до метра насыпи непонятного происхождения. Может быть, место использовалось ашнаками зимой для отар овец. Юра Сайсанов попытался возразить против этой стоянки, ссылаясь на прежний опыт: нельзя останавливаться перед кишлаком мимо, которого идёт всего одна дорога. Но его снова никто не послушал. Куда там старлей против майоров. Да и должностью Юра не вышел.

Переночевали без происшествий. Утром после завтрака тронулись дальше. Колонна втянулась в кишлак. Дорога пересекала зелёнку таким образом, что слева оказались невысокие сопки без растительности, а справа широкая до 1,5 километров долина, изрезанная домами, дувалами, арыками, виноградниками, тополиными рощами. При входе в узкое, прежде служившее базаром, место подорвался БТР от ММГ «Калайи-Нау». Экипаж был контужен. Для офицера сапёра, не помню его фамилию, с «Калайи – Нау» это была уже третья контузия. Этот подрыв и предсказывал Сайсанов. Подцепили БТР БМП и тронулись дальше. Задержка продолжалась 45 минут.

Внезапно нас начали обстреливать со стороны зелёнки. БГ открыли огонь по всему, что было видно в прицелы. Вряд ли мы достигли какой-то цели. Дувалы надёжно скрывали духов. Надо сказать, что и мы не пострадали. Расстояния были приличные. А со стрелкового оружия броню пробить невозможно.

Проскочив кишлак, и вырвавшись на открытое место, колонна встала. Выяснилось, что легко ранен младший сержант Клименко Сергей со взвода связи. При прохождении зелёнки он вёл огонь из ПК с крыши «Чайки». Пуля попала в палец на руке, затем рикошетом от брони пробила предплечье. Серёга, увидев кровь на пальце, пролепетал, что он ранен, сполз вниз БТР. Только потом до него дошло, что ранение другое, а на пальце просто царапина. Некстати закипел БТР-717. Это был его последний серьёзный выход на операцию. На последующие дальние выходы эту машину мы уже не брали. После этой перестрелки колонна уже без происшествий дошла до Кайсара, где нас ждала баня, обед и отдых.

В 85 году бассейн служил для купания личного состава
и для хранения запаса питьевой воды

Какое это было блаженство: окунуться в прохладу бассейна после зноя и палящего солнца. Бойцы «Калайи–Нау» нам позавидовали тогда. Наши условия в базовом лагере не могли даже сравниваться с их землянками. Через день или два наша боевая группа провожала соседей обратно. Перед долиной Чечакту развернули миномёты, пустили вперёд сорбозов. Была стрельба, но проскочили без потерь и подрывов. Я на проводы не ездил. Оставался в мангруппе.

По возвращению майор Петров А.И., мой начальник заставы с воодушевлением рассказывал, как они мочили духов. Позже выяснилось, что в одном эпизоде наш наводчик КПВТ Ильдар Басиров, перепутав своих сорбозов с духами, очередью из пулемёта срезал полноги одному бойцу царандоя.

По итогам операции Сергей Клименко вскоре получил орден Красной Звезды, Балухто, кажется, медаль «За боевые заслуги». Были и другие награждённые: Василий Стафин, водитель БТР-717 – медаль «За отличие в охране государственной границы», Валерка Честных, наводчик КПВТ – медаль «За боевые заслуги». Других я просто не помню.

Поход на Шах, Тоймаст

Осенью 1985 года, приблизительно в октябре, нашей РММГ была поставлена задача прощупать духов в кишлаке Шах. Раньше мы никогда туда не ходили. Знали, что там кишмя кишит бандюками. Кишлак имеет хорошо организованную оборону, бандгруппы неплохо вооружены. Никогда туда не совалась и народная власть. Тем не менее, был получен приказ: провести разведывательный рейд силами РММГ-2.

Утром после получения боевого приказа боевая группа тронулась в путь. В своём составе группа имела стандартный набор боевых машин: 4 бронетранспортера, 2 БМП, 2 ГАЗ-66 с двумя 120-мм миномётами, транспортная машина с боеприпасами, командирский БТР «Чайка». На броню взяли сорбозов из Кайсара. Рейд планировался однодневный, даже сухпай с собой не брали. БТРы надо заметить были ещё старые шестидесятки. Идти с ними куда-либо всегда было муторно и сложно. Хлопот они доставляли нам много.

Вышли из Кайсара и пошли необычной дорогой в сторону Хайдариханы. Точного маршрута не помню. На карте показаны два возможных маршрута, которыми мы могли воспользоваться, из трёх имеющихся. Если не ошибаюсь обратно от Шаха мы шли другой дорогой. По дороге приключений не было, если не считать того, что было несколько остановок из-за небольших поломок в БТР-ах. Довольно скоро подошли к Шаху.

Маршрут рейда: "Кайсар - Тоймаст - Шах - Кайсар"

Местность была исключительно удобной для обороняющихся. Перед кишлаком простиралась слегка снижающаяся в сторону основной дороги, где шла боевая группа, долина, представляющая из себя сухое каменистое русло, спускающееся с гор. Окраины кишлака террасами и дувалами поднимались вверх. Все это было опутано виноградниками и деревьями. Сам кишлак был выше. Дома, несмотря на осень, ещё утопали в зелени, и также были окружены дувалами. Местность же вдоль дороги была пустынной. По своей сути она была слегка укатанным каменистым руслом. И, видимо, весной с гор по этому руслу стекала вода. Но сейчас осенью воды не было. Только кое-где сочились ручейки.

Боевые машины, маневрируя между грудами камней, начали приближение к кишлаку. Выпустили сорбозов на прочёску. Из «зелёнки» почти сразу же открыли огонь басмачи. Ухнуло несколько выстрелов из гранатомётов. Начман майор Максимов Н.Г. дал команду близко к дувалам не подходить. Мой БТР (это точно был не 717, но 717 на выезде был, старшим, скорее всего, был Петров А.И., водитель Стафин Василий, наводчик Валерка Честных) выбрал удачную позицию, загородившись от пулевых попаданий по колёсам одним из каменных брустверов, во множестве тянувшихся параллельно кишлаку. КПВТ и ПКТ открыли огонь. Сорбозы под прикрытием огня боевой техники перебежками приближались к первым дувалам. Но не смогли пройти и 100 метров от нашей дороги. Плотным огнём стрелкового оружия бандюки заставили их отойти под прикрытие брони.

В низинке за кишлаком развернули миномёты, которые начали методично обрабатывать окраины кишлака. Один из сорбозов неудачно высунулся из-за брони и получил пулю прямо в лоб. Его труп запихнули в БТР. После этого никакими посулами и понуканиями сорбозов было не выгнать вперёд. Апрельская революция для них была просто звоном, о котором они слышали, но не понимали в чём его смысл. Прячась за башню, вели огонь и наводчики АГС. Один из АГС был слегка повреждён. Пуля попала в станок и покорёжила его.

Так продолжалось часа 2 – 3. Пару пуль духов принял на себя борт БТР, но вреда не нанёс. Хорошо помню, что, наблюдая за кишлаком в оптику, я так толком и не понял: куда мы палили. Плотность огня мы, конечно, создали. А эффективность этого огня была по моему глубокому убеждению нулевой. Мы ничего не видели, а басмачи нас видели, как на ладони. По разведданным в Шахе имелось на вооружении артиллерийское орудие. Но оно себя никак не проявило.

Убедившись в том, что сорбозы никуда не пойдут, начман по прошествии энного количества времени дал команду сворачиваться и выходить из боя. Боевые машины быстро развернулись и вышли из-под огня, спустившись в низину недалеко от кишлака. Свернули миномёты, и колонна ломанулась в сторону Кайсара.

Недалеко от Кайсара на переезде через сухое русло закипел БТР-717, сказывались последствия августовского рейда в Гормач, Баламургаб, на 9 ПОГЗ. Столб пара поднялся метров на 5 над поднятыми крышками моторного отсека. Колонна встала. Пока нашли воду, пока охладили двигатель. Через минут 30 двинулись дальше. В Кайсар пришли во второй половине дня. БТР-717 еле дополз, постоянно кипел. Это был его последний дальний выезд. Из-за отложений в системе охлаждения двигателя в последующем он выходил только на встречу бортов, т.е. не дальше вертолётной площадки, максимум до Биркинского спуска.

Больше на Шах боевые группы не ходили. Планировались какие-то операции по разгрому шахской бандитской группировки с привлечением сил округа, но планы остались только на бумаге. Может оно и к лучшему. Правда, сама группировка постоянно совершала набеги на Кайсар. Обстреливали базовый лагерь по ночам. Результатов не было, но бойцам спать не давали. Мы огрызались. Иногда согласно получаемым разведданным были потери у бандюков. Они успокаивались на некоторое время, но потом воодушевлённые бабками дяди Сэма, снова лезли в Кайсар.

Скоро я бортами вылетел в отряд оформляться в первый свой отпуск из Афгана. Но борты вместо прямого следования в Тахта-Базар сделали крюк, пролетев над Шахом. Оказывается, это был ещё попутно и разведполёт. В вертолёте, где я находился, сидел офицер разведотдела капитан Ляшко С. и смотрел в иллюминатор в бинокль. Что он там мог увидеть – не знаю. Но точно знаю, что я себя после той нашей вылазки в Шах чувствовал неуютно. Но духи по высоко летящим бортам огонь из ДШК не открывали. Может быть, они просто были не готовы к тому, что их навестят с визитом вертолёты шурави. Обошлось. Но дорога до Тахта-Базара заняла почти 2 часа.

Ещё одна боевая потеря в РММГ-2 "Кайсар"

22 октября 1985 г. наша колонна, усиленная миномётами, во главе с начальником мангруппы майором Максимовым Н.Г. вышла искать обходную дорогу на перевал, ведущий в долину Альмара. Основную дорогу из Кайсара через Кухи и далее на Меймене не использовали в связи с большой вероятностью минирования. Цель была поставлена такая: найти другие пути для проводки колонн из Союза и поддержать огнём, если надо, сводную боевую группу 1 ММГ 47 Керкинского пограничного отряда, идущую со стороны Меймене нам навстречу. На заставах в лагере осталось по 8 – 10 человек. Практически небольшое охранение только для обеспечения постов.

Мейменинцы вышли намного раньше нас и по пути совместно с сорбозами занимались чисткой от духов кишлаков, встречающихся на пути. Мы шли по каким-то ущельям, сплошь заваленным камнями, по сухим руслам в обход к. Кухи, дорога через который, как раз и вела в Альмар. В одном сухом русле при манёвре на камнях разулась БМП. Пришлось перекуривать достаточно долго. Но бойцы во главе с замом по технике и вооружению Димой Рожковым справились. Дойдя до перевала, наша боевая группа заняла перевал, выставила посты сторожевого охранения и стала ждать соседей.

На следующее утро мы до обеда слышали переговоры мейменинцев по радио, но так их и не увидели. Они, не торопясь, работали по лениво огрызающимся духам. На большее обострение никто из сторон не шёл. Находясь в шлемофоне, я слушал, как мой однокашник по училищу Виталий Крымский переговаривался по радио с экипажами других боевых машин. В этот день духи их не пропустили к нам. А наши особо и не настаивали. Через три часа боя боевая группа от Меймене развернулась и унесла Виталия обратно к месту ночной стоянки. Переговоры стихли. В этот день мейменинцы к нам не попали.

1 ММГ: миномётчик ..., ЗНЗ по п/ч Г. Холявко;
РММГ-2: доктор Ю. Кирияк, НЗ-2 А. Березин,
ЗНЗ-3 В. Лебедев

Они пришли на следующий день или дня через два. Переночевали день или два, привели в порядок технику и ушли обратно. Мейменинские сорбозы располагались в кайсарской крепости. Подытоживая можно сказать, что наши попытки протаскивать колонны через Альмар заранее были обречены на потери. И мы в этом убедились ещё раз. Правда, в этот раз ни мы, ни мейменинцы никого не потеряли. Тем не менее, альмарские бандгруппы остались, и они представляли внушительную силу для народной власти и наших подразделений. Приходилось в 1985 году с этим считаться.

В основном гарнизоне в Кайсаре в этот вечер, как обычно, воспользовавшись отсутствием части личного состава и боевой техники, духи затеяли обстрел. Он начался после ужина и продолжался часа 2 - 3. Не очень интенсивный, но прицельный. Основной огонь духов пришёлся на посты 1-й и 3-й застав. Находясь на боевом посту сторожевого охранения № 2 в эту ночь с 05.00 до 07.00 мл. сержант Бородин С.А. с первой заставы получил смертельное ранение. Наш доктор Юра Кирияк ничего не смог сделать.

23 октября 1985 г. в Кайсаре в базовом лагере мангруппы во время службы на посту сторожевого охранения № 2 (сектор наблюдения поста направлен на кайсарскую баню) получил смертельное ранение:

• командир отделения 1 пограничной заставы младший сержант Бородин Сергей Анатольевич, призыв весна 1984 г., награждён орденом Красной Звезды посмертно.

Карта Генштаба I-41-9, М=1:100000, изд. 1986 г., географ. координаты 35°41'10'' с.ш.; 64°17'50'' в.д. (прямоугольные координаты 16503).

Рано утром пришли борты. Док вколол Бородину какой-то мобилизующий силы всего организма препарат и отправил его в Союз в безнадёжном состоянии. Как мы узнали потом со слов фельдшера, Сергей скончался в вертолёте. О его гибели боевая группа узнала только вечером 23 октября по возвращению с перевала.

Боевой путь ММГ «Кайсар» пограничных войск - реальные события афганской войны в одном из подразделений пограничных войск КГБ СССР 1981 - 1992 г.г.

© http://mmg-kaisar.ru

г. Калининград - 2012-2024, общая редакция и вёрстка: Лебедев В.Г.
Пользовательское соглашение