Можем ли мы оставить Афганистан в таком положении и,
с другой стороны, переменится ли оно, и успокоится ли страна? Никогда, по
крайней мере, мы до этого не доживём. Не могу сказать Вам как ненавидит нас
народ, всякий, кто убьет европейца, считается святым... Мы не можем, не
должны здесь оставаться. Мы должны возвратиться, хотя бы с уроном нашей чести...
Из письма молодого британского офицера на родину, август 1840 года, Кандагар
Глава 13 "Фарьябского дневника" рассказывает об одном чуть было не закончившемся трагически боевом эпизоде, в котором участвовали наши военные советники по линии МВД и подразделение афганской милиции. С одной стороны быстрота принятия решения, срочная выброска царандоя в район поиска сбитого накануне вертолёта, внезапность для душманов, с другой неподготовленность операции, отсутствие взаимодействия с другими подразделениями. Именно эта другая сторона операция могла закончиться гибелью всего личного состава царандоя и советников.
В этой связи совершенно другая ситуация была в пограничных войсках. Без разрешения оперативной группы округа, Москвы никто не принимал поспешных действий. Опять же с одной стороны это тормозило действие войск, а с другой - пограничники несли меньше потерь. Однако к положительным и отрицательным результатам такого сложившегося положения мы ещё не раз обратимся на страницах сайта: «Боевой путь мотоманевренной группы "Кайсар"». Случалось по-разному. На то и война.
Виктор Носатов, 2005 г., посвящается 16-летию вывода ОКСВА из ДРА
Фарьябский дневник (Дни и ночи Афгана)
Глава XIII.
19 сентября 1982 года. Провинция Фарьяб. Город Меймене. "Банк" - гостиница советников. Раннее утро.
В номер старшего советника царандоя, подполковника Куликова стучит дежурный:
- Александр Николаевич! Срочная телефонограмма из Кабула!
Спустившись через несколько минут в просторную комнату на первом этаже, он застал там уже всех сотрудников. Они перечитывали телефонограмму и возбуждённо её обсуждали.
- Ну, что там ещё? - как можно спокойнее спросил старший советник.
- Из Кабула пришло распоряжение в составе роты царандоя выдвинуться в район кишлака Торзоб, - отозвался дежурный офицер, протягивая Куликову листок с приказом, - там накануне был сбит боевиками армейский вертолёт. Так вот, до прибытия душманов необходимо успеть забрать тела погибших, а вместе с ними оружие, документы и "чёрные ящики".
Внимательно прочитав телефонограмму, Куликов подошёл к столу, на котором кем-то заблаговременно уже была расстелена карта и, найдя место расположения кишлака Торзоб, начал внимательно изучать его окрестности.
- Ну, какие будут предложения? - задумчиво спросил он, разглядывая взволнованные лица сотрудников.
- Я полагаю, что для проведения этой операции необходимо задействовать лучшее подразделение царандоя - роту "командос". На господствующих высотках у кишлака Торзоб высадим с вертолётов десант. Через час, полтора - всё соберём и обратно, - предложил майор Александр Федяков.
- Вы правильно полагаете, - согласился с офицером Куликов. - За сколько времени Вы думаете завершить операцию?
- Думаю, что часа за четыре!
- Давайте считать вместе:
подъём роты по тревоге, выдвижение в аэропорт, подготовка вертолётов к вылету, посадка на вертолёты - на все это потребуется не менее двух часов;
ещё час потребуется на полёт и высадку десанта;
час-полтора потребуется на поиск тел, документов и "чёрных ящиков";
и, наконец, час-полтора на эвакуацию и возвращение на базу.
Значит, в лучшем случае, нам понадобится шесть часов. Сейчас семь тридцать. Если поднимем роту в 8-00, то в лучшем случае операцию можно завершить в 14-00. Моё решение будет таким:
В 8-00 поднимаю по тревоге роту "командос". Афганцам взять с собой личное и групповое оружие, три боекомплекта боеприпасов, и на пол дня сухой паёк. С командиром эскадрильи я переговорю лично. К 9-00 рота должна быть на взлётно-посадочной полосе в готовности к посадке на вертолёты. Не позже 11-00 все три взвода должны десантироваться на господствующие высоты, - Куликов указал на карте места высадки десанта.
Дальше будем действовать по обстановке. Связь по радиостанции через каждые полчаса, в случае обстановки по необходимости. Вместо меня остается боевой заместитель. С собой я беру двух человек. Добровольцы есть?
Двенадцать рук взметнулись вверх. В глазах сотрудников решимость и надежда, что на операцию попадёт именно он.
- Со мной пойдут майор Федяков и капитан Куров. Готовность к выезду, через пятнадцать минут. Сигнал тревоги передать через посыльного. Остальные работают по плану. Вопросы?
- Вопросов нет, - твердо сказал заместитель и повторил команду Куликова:
- Оставшиеся, работают по плану...
9-30. Пригород Меймене. Взлётно-посадочная полоса. Место расположения мотоманевренной группы погранвойск. После ночного дежурства половина личного состава отдыхает, другая половина готовит боевые машины и оружие к очередному выходу на операцию. Офицеры застав, не задействованные на дежурстве, обсуждают очередную новость. Из информации разведчиков стало известно, что накануне душманами был подбит армейский вертолёт.
- Говорят, что в живых никого не осталось, - делился только что услышанной в штабной землянке информацией начальник 1 заставы майор Хорьков.
- А что это был за полёт? - спросил его боевой заместитель старший лейтенант Васенькин.
- Говорят, что разведывательный.
- Значит за тем, что от вертолёта осталось, будут обязательно охотиться "духи"! - уверенно сказал начальник 2 заставы майор Сотников.
- Если они уже не там! - со знанием дела подтвердил Хорьков.
- Был бы здесь батальон спецназа, они бы уже с утра начали операцию возмездия. А теперь некому даже лётчиков похоронить по-человечески, - с искренним сочувствием в голосе сказал заместитель начальника 3 заставы капитан Царевский.
- Дали бы нам команду, уже бы давно вытащили погибших, - посетовал Васенькин.
- Нам здесь и своих задачи хватает! - осадил старшего лейтенанта майор Сотников. А лётчикам без вести пропасть не дадут, - уверенно добавил он.
И словно в подтверждение его слов из-за дувала, огораживающего сад, раскинувшийся невдалеке от взлётно-посадочной полосы, выехала транспортная колонна. Из машин, остановившихся напротив расположения авиационной эскадрильи, словно горох посыпались афганские солдаты в мышиного цвета шинелях и куртках. Пока шла разгрузка, один за другим заработали двигатели вертолётов, набирая обороты, засвистели лопасти винтов. Не прошло и тридцати минут, как винтокрылые машины поднялись над землей, и лихо развернувшись, взяли курс на Торзоб.
- Царандой направили, - удовлетворенно произнёс Хорьков. Ну теперь дай Бог, чтобы они пришли туда раньше "духов".
- Может быть и повезёт царандою. Насколько я знаю, ближайшая база боевиков находится километрах в пятидесяти. Так, что боевиков нужно ждать не раньше полудня, - с надеждой в голосе сказал Царевский.
- А если "духи" уже в пути. Ведь всем известно, как хорошо у них разведка работает. Тогда милиционерам не сдобровать, - скептически произнёс Сотников.
- Ну, если зажмут их душманы, я думаю, мы поможем! - уверенно сказал Харьков.
- Конечно, поможем, - поддержали офицеры, и, словно предвидя дальнейший ход операции, разошлись по заставам. В предверии предстоящих событий надо было быть готовым ко всему.
И здесь предчувствие не обмануло пограничников, где-то через час после вылета вертолётов, окрестности кишлака Торзоб огласились грохотом беспорядочной стрельбы.
11-00. Окрестности кишлака Торзоб. Всё шло по намеченному плану до тех пор, пока десант не высадился на господствующих сопках. Оставив на высотах охранение, подполковник Куликов с взводом лейтенанта Басира спустился в лощину, где были видны раскиданные на десятки метров вокруг детали вертолёта и трупы.
Как только милиционеры начали собирать в одно место трупы, оружие, искать "чёрные ящики", со стороны кишлака по ним резанула очередь. Потом другая.
Заметив противника, по ним открыли огонь бойцы охранения. Завязался бой. Но условия для "командос" были неравными. По душманам, засевшим за дувалами, они могли вести только прицельный огонь, чтобы не перебить местных жителей, в то время, как боевики поливали сопки и лощину шквальным огнём, не давая милиционерам даже головы поднять. В первые несколько минут боя были убиты пять и ранены десять "командос". В рядах царандоевцев произошло замешательство. Подполковник Куликов, быстро оценив обстановку, передал приказ всем милиционерам подтягиваться в лощину. Только здесь они могли организовать круговую оборону и дать существенный отпор душманам.
Из-за спешки, "командос" не взяли с собой сапёрные лопаты и теперь им приходилось нелегко. Для создания круговой обороны им приходилось использовать каждую канаву, рытвину, овражек. Вскоре противник, в открытую атаковавший, казалось, неорганизованных, метающихся в поисках укрытия милиционеров, получив организованный отпор и, потеряв с десяток человек убитыми, откатился назад. Однако от цели уничтожить подразделение царандоя и советников, не отказался.
Пользуясь численным превосходством душманы начали окружать милиционеров.
Устроившись в неглубоком овражке, старший советник пытался связаться по радиостанции с армейским командованием, чтобы те поддержали его огнём с вертолётов, но безрезультатно. С трудом удалось связаться лишь с пограничниками.
12-00. Пригород Меймене. Расположение ММГ погранвойск. В штабной землянке собралось командование ММГ и ОГ. Докладывает майор Калинин:
- Товарищи офицеры, до нас дозвонился старший советник царандоя подполковник Куликов. Он вместе с ротой "командос" ведёт бой в окружении боевиков. Есть убитые и раненые. Боеприпасы на исходе. Просит помочь...
В землянке на мгновение воцарила тишина.
Каждый из офицеров с искренней болью и заботой встретил эту горькую весть. Каждый готов был выступить на помощь братьям по оружию. Но...
Последнее слово оставалось за Москвой. Как это не удивительно звучит, но в отличие от частей и подразделений ОКСВА, командование которых находилось в Кабуле, все операции и даже незначительные передвижения пограничников по афганской территории утверждались в Москве.
Вот и теперь начальник оперативной группы подполковник Николай Николаевич Нестеров, выйдя по оперативной связи на Лубянку, доложил дежурному офицеру обстановку и своё решение по оказанию помощи окруженной врагом роты царандоя. Прошло несколько минут, прежде чем дежурный нашёл ответственного генерала. Нестеров ещё раз озвучил накаляющуюся с каждым часом обстановку, попросил реализовать её поскорее, ведь речь идёт не только об афганцах, но и о трёх наших советниках, которых душманы не оставят в живых.
Прошел томительный час, прежде чем поступила команда: выход боевой колонны и вертолётов на помощь афганцам - отставить. Единственно, что смог пообещать генерал, то это то, что он доведёт информацию до руководства МВД и МО.
Майор Калинин, выйдя из землянки и увидев экипированных, готовых к бою офицеров, удручённо махнул рукой.
- Москва не разрешила, - мрачно сказал он.
- Как же мы теперь в глаза советникам будем смотреть? - спросил кто-то из офицеров...
- Мы должны выполнить и этот приказ! - никого не слушая, сказал майор и, опустив голову, зашагал в сторону капониров.
13-00. Окрестности кишлака Торзоб.
Бой, то вновь нарастал, то затихал. В ответ на длинные автоматные и пулемётные очереди боевиков милиционеры отвечали лишь одиночными выстрелами. Боеприпасы, нерационально израсходованные в первые минуты боя, заканчивались. Со стороны душманов, то и дело, доносились крики и призывы к царандоевцам сдаться.
- ..."Сдайте нам советников, бросайте оружие и расходитесь, мы вас не тронем"... - кричали одни.
- ..."Нам нужны только "мушаверы", всех остальных мы отпустим, не причинив вреда"... - кричали другие.
Среди царандоевцев началось брожение. Кто-то из солдат начал говорить о том, что лучше лишиться трёх советников, чем погибнуть всем. Кто-то с ним соглашался, кто-то нет, но среди "командос" уже не было той объединяющей силы, которая могла противостоять душманам. Боевики заметив замешательство в рядах милиционеров, вновь пошли в атаку. Наступил критический момент, когда солдаты стали неуправляемыми. В этой ситуации советники начали понимать, что переломить обстоятельства может только какой-то очень решительный поступок. Но что могли сделать три советских офицера, вооружённые пистолетами, среди обезумевшей от страха толпы афганцев? Лишь только застрелиться. Наверное, кто-то из них в этот момент об этом и думал. Но...
Но произошло невероятное. Весь израненный командир взвода лейтенант Басир выхватил у солдата пулемёт и с криком "Мы внуки Ленина! Мы не сдаёмся!" - начал поливать врагов калёным свинцом. Душманы, явно не ожидавшие такого отпора, без оглядки побежали обратно. Воодушевлённые героизмом командира, его бойцы стали вокруг советников в готовности расстрелять любого, кто посмеет подойти к советским офицерам. Это обстоятельство отрезвило остальных милиционеров, и они вновь поверили, что устоят до прихода подкрепления.
И подкрепление подоспело. Сначала над головами царандоевцев пронеслось звено Ми-24. Разведав обстановку, они ударили по врагу НУРСами. Но душманы, ещё заслышав гул вертолётов, врассыпную кинулись в горы. Сделав несколько боевых заходов, винтокрылые машины поднялись повыше и, кружа над полем боя, спокойно обеспечивали посадку десанта в Ми-8.
Тогда, последним запрыгнув в вертолёт, старший советник Александр Куликов окончательно для себя понял, что советских людей и афганцев связывает не только братство по оружию, но нечто большее - стремление к одним и тем же идеалам, ради которых и жизнь отдать не жалко. Пропылённые, пропахшие пороховой гарью, солдаты и офицеры радовались своей хоть и небольшой, но победе.
Несмотря ни на что, приказ был выполнен с минимальными для такого случая потерями. Этот бой стал для советников и офицеров "командос" ещё одним уроком, требующим более тщательной подготовки к операциям. А у офицеров-пограничников после этого боя, в котором они так и не смогли принять участие, на долгое время остался неизгладимый осадок вины и неудовлетворённости...